Если человек долгое время живет на одном месте, видит вокруг себя одни и те же пейзажи, то перестает удивляться. Он не замечает особенности окружающей действительности – своей среды обитания. В таких случаях говорят: «Замылился глаз». Как-то один из сельчан совершенно случайно, как бы между прочим, обмолвился о загадочных валунах, зарастающих мхом в лесу. Сегодня о Заозерском «Стоунхендже» не слышал разве что глухой и ленивый.
Этот комплекс камней «Стоунхенджем» окрестили вездесущие журналисты. По аналогии с известным британским памятником, ссылаясь при этом на следующие строки «Автобиографии» писателя и краеведа Николая Телеша (1900-1974), который родился и вырос в белыничской деревне Заозерье:
«…Это небольшая деревня, среди лесов и болот, на так называемом Витовтовом пути: Вильнюс, Молодечно, Борисов, Могилев. В прошлом здесь было достаточно много оседлых. Об этом свидетельствует, помимо прочего, непомерно большой могильник; на нем были захоронения XII, а может и более ранних веков… С тех пор «на Замке» возле озера, в километре от современного Заозерья, сохранился древний могильник, заросший уже густым лесом. Бывая в Заозерье, я любил заглянуть сюда: шатром (по четыре) здесь стояли мощные, в два и более метра высотой, камни…».
С того времени, о котором упоминает Микола Телеш, прошло уже более восьмидесяти лет с дикарскими, разрушительными периодами безбожности и невнимания к культуре предков… Мощные камни-валуны исчезли. Самое впечатляющее из того, что можно увидеть сейчас, – большой каменный четырехконечный крест с изображением волчьей морды в середине креста. Он сразу привлекает внимание размером, вогнутостью поверхности, специально изготовленными боковыми перекладинами, которые напоминают руки и как бы хотят охватить-обнять пространство перед собой. Человек, прислонившийся к полусфере креста и закрывший глаза, сразу начинает чувствовать свое единение с ним. Складывается такое впечатление, что крест оттягивает из вас отрицательную энергию, передавая ее на сосну, которая растет рядом. Она вся, на удивление, узловатая, крученая-перекрученая, хотя остальные деревья равные и рослые, без признаков заболеваний. В моем присуствии, может, около сотни человек становились, прислоняясь спиной к кресту, и все говорили об ощущении единства с ним и какой-то умиротворенности.
Заозерский (Эсьмонский) Стоунхендж.
Рядом с крестом неупорядоченно, бессистемно, но полусферой, разбросано несколько недоработанных каменных крестов, около трех десятков валунов. Многие из них имеют форму полусферы, куба, пластины. Один напоминает рыцарский шлем… Некоторые из камней вызывают зрительные ассоциации: можно увидеть лицо человека, который пристально следит за валунами, или голову совы…
На отдельных камнях высечены двенадцати-, шести-и четырехконечные крестики, стрелка, ветка, треугольники.
Наибольшее любопытство вызывает валун в форме пластины, что лежит на западной границе комплекса, почти напротив креста с волчьей мордой. На нем выбит антропоморфный образ – «крест-человечек», слева – его копия в уменьшенном масштабе, а над ней фрагмент «решетки» и какие-то другие знаки. Валун-пластина может быть фрагментом большего креста или иной неизвестной ныне конструкции. Прочесть это «послание далеких пращуров» пока не удалось. Но высказывается мнение, что изображение может передавать космологические представления населения, которое жило здесь до возникновения христианства.
***
На комплексе находятся три валуна, похожие на следовики, имитирующих обутую стопу человека. Интересно, что следы на этих камнях не похожи друг на друга ни размерами, ни формой. И расположены они на вершинах воображаемого треугольника. Два следовика находятся по краям условного входа в комплекс, образуя своеобразную арку. Не известно, намеренно ли они положены в таком порядке, и он спустя века сохранился, или такое их расположение более позднее. О большинстве следовиков записаны легенды, которые сводятся к тому, что в старину камни были мягкими, и животное или птица, а также люди оставляли на них следы, или это оставили на валунах свои следы Христос или Богородица, когда ходили по земле. Вода со следов на камнях считается целебной. В ходе многочисленных опросов старых заозерцав ни один из них не упомянул, чтобы они или их отцы-деды-прадеды обращались за помощью к следовикам. Очевидно, что заозерские следовики не воспринимаются местным населением как проща.
Еще и сегодня ученые не пришли к единому и убедительному выводу, что представялют собой следовики, когда, почему и как они появились. Предполагается, что культ их возник в бронзовом веке. А шведский археолог Бертил Альмгрен считал, что во второй половине II тысячелетия до нашей эры существовал строгий запрет на создание изображений божеств. А обращение к невидимому Богу заставляло человека искать следы его видимого присутствия. Согласно этому шведскому археологу, так и появились на камнях божьи следы. О Заозерском комплексе валунов неоднократно рассказывалось со страниц республиканской прессы, сюжеты о них показали, пожалуй, все телеканалы страны. Несмотря на повышенное любопытство к нему, пока нет единого мнения, что это такое: языческое капище, средневековое захоронение, дохристианская «обсерватория» или что-то другое?
***
Доцент кафедры географии и охраны природы Могилевского госуниверситета имени А. Кулешова Игорь Шаруха убежден, что Заозерский «Стоунхендж» – языческое капище. «Камни могли стоять в определенном порядке, – объясняет он, – в том числе и для наблюдения за солнцем, луной, звездами, чтобы «вести» календарь. Говоря упрощенно, если солнце входило в зенит, по падению самой короткой тени в течение всего года определялся день летнего солнцеворота. От него вели отсчет времени, определяли, когда какой праздник. Однако маловероятно, чтобы такой большой крест сделали ради одной цели – исчисления времени».
Еще один преподаватель МГУ имени А. Кулешова, доктор исторических наук Игорь Марзалюк утверждает, что «Заозерскй “Стоунхендж” не что иное, как грунтовый могильник эпохи Средневековья. А тот большой крест кажется обычным прикладом, могильным камнем, своеобразным памятником. Заозерские камни связаны с эпохой христианизации, на что указывает самый большой высеченный крест. Помимо этого, на некоторых валунах выбиты классические для православной традиции шестиконечные кресты. Это, конечно, очень интересный памятник. Но на капище он не похож. Тем более, что здесь присутствует христианская символика».
Белорусский археолог Людмила Дучиц замечает: «Если представить, что когда-то камни стояли в определенном порядке, они могли отражать небесные светила с целью ведения календаря. Если исходить из написанных букв на некоторых валунах вокруг великана-креста, можно предположить, что камни и крест – грунтовый могильник эпохи Средневековья… Сам крест-великан мог означать усыпальницу рода, быть центральной могилой, и там хоронили, скорее всего, знать. А можно объединить эти теории. Для примера, камни обработали язычники, а затем их использовали христиане…».
Известный факт: на некоторых белыничских кладбищах в конце XIX века ставились родовые камни, на которых был высечен собственный знак рода. Камень должен был указывать на кладбище территорию захоронения его представителей. В частности, на кладбище несуществующей уже деревни Снытки один из таких камней имеет круглопирамидальную форму размером 60х40 сантиметров. На одной его стороне выбит треугольник и одна за другой две стрелы над ним. Валун и сейчас лежит, весь заросший мхом, при входе на кладбище.
Рассуждая о Заозерском комплексе камней, надо иметь в виду, что большая часть нынешнего Эсьмонского сельсовета, в составе которого находилась и деревня Заозерье, с XVII в и до середины 20-х годов ХХ века являлась составной частью Забобровскай волости Борисовского староства, а потом и уезда, то есть была Минщиной. Именно здесь, на нынешнем озерно-болотисто-лесном стыке Белыничского и Круглянского (Могилевская), Березинского и Крупского (Минская область) районов и сосредоточено наибольшее число таких памятников. Для примера, рядом с недалекой (в хорошую погоду слышно, как даже петухи поют) от Заозерья деревни Сомры, что в Крупском районе, находится Змеев камень. Предание утверждает, что когда-то здесь жил Змеиный царь, который на Благовещение и Воздвижение «превращался» в прекрасного юношу-музыканта. На звуки его дудочки, забыв все дела и заботы, сбегались люди. Они исчезали с дударем перед самым заходом солнца. Поэтому местные жители и сегодня советуют не ходить в лес на эти праздники.
В тех же краях до недавнего времени лежал и валун «Божье кресло». Камень перевезли в Крупки и поставили возле районного краеведческого музея. Зачем было трогать его с веками насиженного места?
***
В недалекой от Заозерья деревне Майск (Белыничский район) рядом с современными могилами сохранились старинные – с каменными крестами и валунами полусферической формы. И здесь мы находим несколько уникальных памятников. На одной из плит можно увидеть высеченный крест, рядом с ним – схематичное изображение птицы, полумесяц и какой-то знак, который отдаленно напоминает букву «э». На других выбиты волнистые линии, «решетки», непонятные, будто рунические, символы соседствуют с кириллическими буквами, четырех-и шестиконечными крестами. Здесь же полулежал, вросши в землю по «грудь», каменный крест, который представляет наибольший интерес и, думается, научную ценность. Он буквально испещрен символами и отдельными буквами кириллического алфавита. Майский крест имеет высоту примерно полтора метра. Поперечная перекладина короткая, но широкая – почти на треть вертикального бруса.
Центральное место в композиции надписей принадлежит вырубленному шестиконечному кресту на подставке, по обе стороны от которого выбито сочетание букв ИС и ХС. Они, конечно, читаются как Иисус Христос. Ближе к земле, видим знаки – «решетку», стрелочки, буквы «ъ», «ь», «р», «и», «N» и другие.
Автор возле загадочного креста.
Загадка заключается и в том, почему на одним кресте вырезаны знаки, символы и буквы, характерные для различных эпох. Еще один валун обозначен изображением «зонтика» с осью, что является свидетельством балтского присутствия. А именно эта традиция на Могилевщине совсем не изучена. Замечу, что древние захоронения на майском кладбище имеют западную ориентацию, а современные, которые расположены рядом, в некоторых случаях даже и на них, – восточную. Возможно, на старых захоронениях прослеживается если не сама балтская традиция, то ее влияние.
***
Примерно в километре к югу от Заозерского комплекса валунов по дороге к деревне Можаны (Крупский район) находился еще один каменный крест, в центре которого, по свидетельству заозерскога учителя-пенсионера Петра Тихоновича, был выбит двенадцатиконечный крест, который назывался еще «огненный крест», «крест богини Марены» (другое имя ее – Можана, Мара). Рядом с ним стояли две специальные березы. Сочетание креста и берез обладало сверхъестественной силой: сюда, по воспоминаниям учителя, еще в 60-е годы прошедшие века приходили женщины, чтобы у них получилось забеременеть. Каменный крест украли в самом начале третьего тысячелетия – теперь на том месте, где он когда-то стоял, осталась яма. В позапрошлом году заготовители древесины уничтожили и уникальные березы.
Рассказывают, что бездетная женщина, отправляясь к березам, должна была взять с собой чистую одежду. Потом на коленях трижды обходила крест и столько же раз пролезала через «рогатки» или «вилочки» этих деревьев. Переодевалась в принесенную одежду, а ту, в которой пришла, развешивала на ветках берез.
На Заозерским комплексе камней на двух валунах выбит двенадцатиконечный крестик. Известно, что этот же самый знак находился на «груди» украденного креста, который стоял возле обрядовых берез. А неподалеку протекает речка Можа и находицца деревня Можаны, поблизости сохранились одиночный курган и три курганных могильника эпохи Древней Руси с 2, 41 и 110 насыпями, а также городище раннего железного века. Представляется возможным, что эта местность в языческие времена была связана с сакральным культом богини Можаны. Культ ее, кажется, был довольно-таки распространен на Могилевщине до конца XIX века. По крайней мере, в то время этнограф Сергей Максимов на Днепре и его притоках только под Могилевом отыскал пять бывших капищ Мары.
***
Можана-Морена-Мара входила в число самых древних божеств индоевропейцев. Они сохранились в сознании жителей Прибалтийских стран, Польши, Скандинавии, Англии, Сербии, Чехии, Италии и ряда других. Первоначально представлялась богиней смерти, болезней, холода, зимы, ночи, тьмы, черной магии и ярости. Восточнославянские язычники видели в ней дочь самого Сварога, считали женой Кощея, Велеса. У Можаны было несколько детей, наиболее известные из них – Кривда, Мста, Желя, Угомона…
Пожертвование ей исполнялось на перекрестке дорог. Жертвовали морковь, рыбу, баранину, репу, кисель, мед, говядину, цветы, кашу, печенье, вино, корнеплоды, лепешки, разноцветные ленты – последние трансформировались со временем, как вариант, в одежду, что развешвалася на ветвях двух заозерских берез.
Многие этнографы и фольклористы считают, что в начале Морена попечительствовала в загробном мире, потом способствовала продолжению рода человеческого, помогала женщинам – на память сразу же приходят чудодейственные березы в Заозерье.
Согласно скифским легендам, пересказанных Геродотом, от связи Даждьбога и Марены родился Славен. Последним потомком этого старинного рода славянских князей являлся Гостамысл. Миф рассказывает, что, являясь женой Даждьбога Сварожыча, Марена встретила Кощея, в облике которого перед ней появился Чернобог, и влюбилась в него. Вскоре Чернобог украл ее из Ирия Небесного, а Даждьбога, который отправился за ними в погоню, заманил в ловушку и, разбив его солнечную колесницу, сбросил на землю. Кощей предложил Дажьбогу выбор: либо ему навсегда исчезнуть в Нави (Мире умерших), лишив землю солнца, либо оказаться распятым на Всемирном Дереве. И кровь его, стекая по стволу, будет укреплять силы обитателей подземелья.
В таком случае Чернобог пообещал починить солнечную колесницу и, прикрепив к ней солнечный диск, снова пустить по небу. Даждьбог Сварожич согласился на второй вариант. На третий день после распятия Род Вседержитель воскресил Даждьбога и приказал Белобогу восстановить равновесие в мире и поддерживать его всегда. С того времени Чернобог и Марена царствуют в подземном мире.
Латышский этнограф Гунтис Эниньш, который отыскал и описал древние наскальные магические изображения знахарей, приводит свидетельства одной латгальской крестьянки о том, что на камне Мары во время летнего солнцеворота, когда играли свадьбы, скреплялся брак. Молодых торжественно подводили к этому старому валуну и выбивали на нем знак богини – двенадцатиконечный крест.
Как свидетельствуют этнографы, в белорусской демонологии также сохранились остатки первичной сути древней Марены-Можаны. Она представляется женщиной, которая способна принимать самую разную форму. Чаще всего она превращается в пеструю кобылу, однако может принимать вид и других животных. У нее застывший, змеиный взгляд. Существует также утверждение, что Мара живет на кладбище. Черной тенью в роковую минуту она появляется перед человеком и начинает его душить. Встреча с Можаной ничего хорошего человеку не сулит: он или заболеет, или скончается.
В фольклорных материалах, собранных на Белыныччине, – в стихах, песнях и обрядах, записанных от жителей деревень Эсьмонского сельсовета, к сожалению, богиня Можана не упоминается. Однако в связи с этим хочется процитировать вывод академика Бориса Рыбакова: «Если снять налет христианского имени Марья, то перед нами появится широко распространенное в славянском мире наименование персонажа весенней аграрно-магической обрядности – Марена».
Что же касается топонимов «Можа» и «Можаны», то они могут указывать и на заболоченную местность, среди которой встречаются единичные курганы, острова. По словам Эдуарда Мурзаева, понятие «мог/можа» означает также каменный остров – нагромождение камней среди болота. Этот вывод согласуется с Заозерским «Стоунхенджем», который окружает большое болото.
Таинственный крест-великан на Эсьмонщине.
Могилевский географ Игорь Шаруха говорит, что культурный слой, который существовал до христианской эпохи, очень большой. Но, «к сожалению, он либо утрачен, либо неузнаваем. Поэтому заозерские валуны представляются яркими артефактами, свидетельствующими о высокой культуре людей, которые жили здесь сотни и тысячи лет назад. И к ним нужно относиться как к памятникам».
Сделаем выводы. Заозерский «Стоунхендж», как и старинные Майские могилы, как и украденный крест и уничтоженые чудодейственные березы, – место сакральное, священное. В древние времена по Белыниччине и, разумеется, в Эсьмонском крае, неоднократно проходила граница расселения племен, соседних археологических культур. Здесь сосуществовали кривичи и дреговичи. А еще раньше, в период с IV по первую половину VIII века, – граничили племена тушемлинской и колочинской групп банцеровской культуры, что просуществовала около трех столетий. Поэтому некоторые исследователи предполагают существование у них даже государственности. Заглянем в глубь седых веков и увидим, что в XV-XI веках до нашей эры, примерно через эту местность проходил один из отрезков границы расселения тшинецкой археологической культуры.
Исторические источники сообщают, что, начиная с VII века до нашей эры и до Х века нашей эры Белынычский район представлял собой территорию пограничного сосуществования племен самых разных археологических культур. Для примера, на восток от линии Бобруйск-Белыничи жили преимущественно представители милоградской культуры, а на запад – штрихованной керамики.
Белорусский археолог Александр Медведев отмечает: «С научной точки зрения данный регион представляется очень перспективным. Здесь выявлено значительное количество городищ раннего железного века. Но раньше изучались только памятники в бассейне реки Березины и вдоль Днепра.
Поселения в бассейне реки Друть изучались недостаточно, разведками. И только в 1992 году Михаил Лошенков провел небольшие раскопки на городище у деревни Эсьмоны Белыничского района. В то же время результаты исследований соседних территорий позволяют предположить, что здесь была зона контактов основных культур раннего железного века Беларуси – днепровско-двинской, киевской и штрихованной керамики. Характер взаимодействия этих культур непонятный, что, в свою очередь, позволяет по-разному подходить к решению проблемы этногенеза населения Беларуси». Чрезвычайно перспективной представляется и работа по расшифровке и интерпретации надписей и изображений на валунах и крестах в Заозерье и Майске.
…Интересно жить, когда осознаешь, что за твоими плечами много тысячелетий, и люди, которые были здесь до тебя, оставили богатое наследие. Есть смысл задуматься: а что останется после нас? Те, кто жил здесь в стародавние времена и оставил в земной вечности свои знаки-тайники, видимо, искренне верили, что их наследники по крови и духу будут всегда находить духовные обереги, получать от родной земли моральную поддержку души. И это позволит им не сломаться в тяжелых условиях жизненных неурядиц.
Опубликовано в журнале «Маладосць», №6, 2012.
Перевод с белорусского Илья Бутов.